Евгений Вигилянский
|
|
Познакомился я с Янкой в городе
Тюмени, дико пьяным после великого панк-фестиваля 88-го года. Они тогда все
там обитали, и как-то ночью они там записывали мадам Яну Дягилеву на кухне у Алексея
Николаевича Михайлова. И так далее – нормально все, как обычно. Все напились,
вели беседы разные, разговоры. Это начало было. Я не знаю, что можно
рассказать про человека, про душу, что ли, его? Хорошая девушка, что еще… У
нее на лице было написано, что она умрет, то есть это такой трагический
человек был: трагизм у нее сочился отовсюду. Внешне-то, конечно, она была
веселой, но я ее воспринимал однозначно наоборот. Я понимаю, что она веселая,
но веселье такое, панковское: некрасивая, страшненькая девочка, оборванная,
вся в дерьме – она, конечно, делала вид, что она веселая, всех на уши
ставила, но внутри-то у нее была трагедия… Не знаю, почему – существо такое,
а у каждого существа своя сущность. А нее сущность такая была: она была
обречена, прямо изначально. Мы пытались, конечно, этому как-то
противодействовать, но – бесполезно: сущность, она всегда проявится и всегда
будет сильнее. Больная душа – не знаю, как по-русски по-другому сказать. И
все это липовое веселье, «как бы сделать, чтоб всем было хорошо»… всем
сделать хорошо не удалось. Яныч,
кстати, был более радикальным, чем Летов. Летов-то проявляет гораздо более
гибкое отношение к реальности, а она была предельная.
Без гибкости. «Все сволочи, все говно» – такого типа, в ней и такое было. Я
не знаю, панковское это или нет. Мы не
очень много встречались – в Тюмени, в Омске. С Летовым она долго жила в
Омске, практически она, наверное, была его жена, они все время вместе
болтались. А я с ними тусовался чисто так, по дружбе, а не потому, что Летов
– певец. Я очень удивился, когда узнал, что они еще и музицируют, песни поют.
Летов был такой художник-оформитель, и он был коллекционер дисков. Мы с ним
так и познакомились: у него было полное собрание Джима Моррисона и редкостей
всяких – по тем временам, во всяком случае. А потом вдруг обнаружилось, что
он еще и панк-певец, да еще и такой популярный вдруг стал! А с Янкой было
наоборот, она уже тогда была любимая дама Летова, и дама играла рок. Типа
Александр Башлачев. Она про него много говорила, они долго ползали по
просторам родной страны. А никто тогда не знал, кто такой Башлачев – я, во
всяком случае, не знал, первый раз от Янки о нем услышал. Она все –
«Башлачев, Башлачев»... Янку
все любили. Не знаю, что про нее можно еще сказать. Играла там-сям… Я думаю,
что для нее смерть не была поражением, то есть она достаточно легко
относилась к жизни. Чувствовалось, что жизнь – это явно не главное, главное –
что-то другое. Ей повезло, что она быстро выскочила из этого мира, не
мучалась сильно. Концентрационная Вселенная… 20.05.1999,
Москва. |
|
|