|
Олег «Сур» Сурусин (ФЛИРТ) |
|
|
С Янкой мы познакомились в апреле 1989 года. Я до этого, как и многие, знал ее только по магнитофонным записям, которые Вэл (Валера Рожков) привозил из Новосибирска совместно с катушками ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ и прочими представителями совковой контркультуры. В то время мы довольно тесно сотрудничали с ангарскими ТОМом - Творческим Объединением Молодежи, которое находилось в Ангарске, а поскольку от Усолья до Ангарска полчаса ходу на электричке, то большую часть времени проводили там. В тот период ангарский ТОМ, пожалуй, был в Иркутской области единственной отдушиной, которая давала возможность неформально настроенной молодежи прикоснуться к некоему явлению жизни, обозначенному запретным словом "андеграунд". Невзирая на всевозможные препоны и козни, выдвигаемые представителями городского отдела культуры и отдела "о борьбе с молодежью", основатели ТОМа Татьяна Блажко, Светлана Мельникова и Спартак Черныш сумели, начиная с 1987 года, навести мосты с Питерским рок-клубом, и легендарные группы ЗООПАРК, РОК-ШТАТ, НОЛЬ, ТЕЛЕВИЗОР и прочие смогли посетить иркутскую землю с концертами. Вэл Рожков уже был знаком и с Егором Летовым и с Янкой, потому что учился в новосибирском институте, а точнее, потому, что с ними был знаком его старший брат Александр Рожков, Иваныч, который жил и работал в Н-ске и ухитрялся совмещать работу ядерщика-физика с увлечениями музыкальным авангардизмом. В ТОМе как раз проходила выставка художников-митьков, и, на фоне этого необычного по тем временам явления, решили пригласить Янку Дягилеву с несколькими акустическими концертами. К этому времени у ТОМа уже было собственное помещение, в котором вполне возможно был устраивать концерты и выставки, к тому же, объединение как раз перешло на самоокупаемость. А я в то время работал сторожем в детском саду, и вот, вечером, накануне приезда Янки, Вэл позвонил мне на работу и предложил встретить следующим утром гостей на вокзале. Янка приехала вдвоем с Анной Волковой (Нюркой), налегке: без лишней поклажи и гитары. Как она призналась чуть позже, "Мы всю дорогу с Нюрычем уничтожали продукты, которые взяли с собой". В отличие от хрупковатой с виду Ани Янка выглядела крепенькой, типичной сибирской девушкой лет двадцати-двадцати двух, с хипповатыми волосами золотистого цвета, рассыпавшимися по плечам. Попросту представилась: "Янка" - и, улыбнувшись, протянула руку. С вокзала поехали домой к Вэлу, точнее, к его родителям, где девчонки приняли ванну с дороги и привели себя в "надлежащий вид", - через несколько часов нужно было собираться и ехать в Ангарск, где в ТОМе местный пипл уже ждал обещанного выступления. Потом, пока Нюрыч помогала Вэлу и его родителям налаживать обещанный стол, Янка знакомилась с Валеркиной гитарой, на которой ей предстояло играть вечером в Ангарске. Мы сидели с Янкой на диване, в Валеркиной комнате, которую Флирт использовали для репетиций, а иногда и как студию звукозаписи (бедные соседи!). Янка присела на диванную спинку, и, в качестве репетиции, а заодно чтобы испробовать инструмент, спела две песни: "Я Неуклонно Стервенею" и "По Трамвайным Рельсам". Затем гитара перешла ко мне, и я проорал свою песенку. "Ух, ты!" - усмехнулась она при последнем аккорде. Так мы познакомились на творческом уровне. На ангарском концерте в ТОМе присутствовал почти весь цвет местной неформальщины, включая представителей из Иркутска: фотографа Виктора Сухова и известного устроителя подобного рода выступлений (Ник Рок-Н-Ролл, Манагер, Янка, Егор и др.) Игоря Степанова (партийная кличка "Химик Бытовой"). На стенах красовались творения митьков, у магнитофона и пульта колдовал Вэл, а народец группировался вокруг Янки, стараясь как следует запомнить это явление на земле ангарской. Местная молодежь притащила ведро (!) пива и поднесла его гостье в знак уважения и восхищения. Потом из этого ведра черпали все, кому не лень, - особенно принимая во внимание то, что с выпивкой в 89-м году дело обстояло не лучшим образом, - партия и правительство ориентировали народ на трезвый образ жизни. Зрители приготовились ловить кайф, выступление началось, но тут произошел облом: примерно на второй песне лопнула струна на гитаре. А мы не догадались захватить запасную. Непредвиденная паузы заняла не менее часа; были отряжены гонцы на поиски струны, которую, в конце концов, нашли. Выступление продолжилось, и Янка сыграла, как надо, но настроение у нее было явно подпорчено таким затянувшимся дебютом. Все, кому негде было переночевать, вписались на один из флэтов, где из всей мебели была только кровать, стол да пара стульев. Поэтому все расположились прямо на полу. Из угощения была пара буханок хлеба, банка сгущенки, чай да прихваченная мною по случаю крупная бутылочка одеколона - в результате мне одному и пришлось ее уговорить, Правда, мы с Вэлом подшутили над Нюрычем, которая подумала, что в стопарике водка и лихо опрокинула этот стопарик, врубившись, что ее обманули, только после. У Янки разболелась голова, и она уехала ночевать к Тане Блажко в общежитие. На следующий день Янка выступала в Иркутске в помещении библиотеки на ул. Триллисера… Если говорить о порядке проведения концертов Янки в Ангарске и Иркутске, то проходило это довольно просто. Заранее договаривались о дне концерта, потом делали простенькую рекламу в виде самодельных афиш и расклеивали их в местах скопления неформалов - в ВУЗах, в кинотеатрах, на тусовках. Инициаторами концертов обычно выступали ангарский ТОМ и Степанов в Иркутске. Сами концерты проходили, где придется, но всегда при стечении народа: с одной стороны Янка, гитара и микрофон, с другой - публика. Где-то сбоку, как в засаде, оператор, который выступление и записывал. Обычно один из устроителей говорил, - по-моему, совершенно излишне - пару слов о Янке, представляя ее аудитории. Затем она начинала петь, иногда, в минуты передышки, отвечая на вопросы публики. Все как у многих - у Высоцкого, Башлачева, Летова.... В первых числах мая следующего, 1990 года, доработав до отпуска, я приехал в Новосибирск к Валерке Рожкову. В общежитии, где он в то время обитал, большую часть времени проводила и Янка - у своего друга, Сереги Литаврина, предпочитая общаговскую жизнь домашнему уюту. Жизнь в общежитии проходила по своему своеобразно и весело: здесь время от времени появлялись интересные личности - Юлька Шерстобитова из Томска, вокалистка группы НЕКИЕ СТЕКЛЯННЫЕ ПУГОВИЦЫ, поэт и художник-авангардист Виктор Виркутис... Да и сама атмосфера способствовала проявлению творческих способностей. В то же время в одной из поликлиник Н-ска, а точнее, в Академгородке, проходил лечение барабанщик ГО Аркадий Климкин, которого мы посещали пару раз. Вернее, Аркаша просто косил от армии, и глупо было бы упрекать его за это. Иначе ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА осталась бы без барабанщика…. Чуть позже мы с Вэлом на три дня съездили в Омск к Егору Летову, где мое знакомство с Егором вылилось в магнитоальбом Лет Ит Би (Коммунизм № 10). Потом еще Летов предлагал записать что-то типа нынешних "Старых Песен О Главном", куда вошли бы уличные блатные песни с привлечением к этому проекту Янки. Но этому замыслу так и не суждено было сбыться. В Н-ске особенно ярко запомнился один эпизод. В один из вечеров на этаже, где жил Вэл и где находилась в этот момент Янка, по какому-то случаю устроили пьянку, которая затянулась за полночь. Помню, как мы компанией расположились на балконе-лоджии, передавая гитару из рук в руки. Янка, конечно же, была в центре внимания. Она пела свои песни одну за другой, как некое откровение, с отчаянной искренностью, и ее длинные волосы веером летали вокруг головы, скрывая лицо. Это было что-то! Затем, вдруг, как бы очнувшись, Янка спохватилась: "Ой, что это я? Эту же песню я обычно не пою…". Потом уже, зимой в Иркутск приезжал Манагер, и, вспоминая Янку и этот импровизированный концерт на балконе, я сказал, что в Янке было что-то колдовское. "А Янка и есть самая настоящая колдунья" - убежденно согласился Манагер. Мой поезд из Новосибирска отъезжал в первом часу ночи. Стояла теплая майская ночь, транспорт уже не ходил, и мы шли "по трамвайным рельсам": Янка и Нюрка впереди, мы с Вэлом сзади. И вдруг, в тот момент, когда мы проходили по набережной Оби, девчонки выдали в два голоса русскую народную "Ой, мороз, мороз"… До поезда еще оставалось время, и мы зашли к Янке домой - она жила в частном доме на два хозяина, - тем более, что из близких там никого не было, кроме кошки, Янка подарила мне свою фотографию, вручила две "фенечки" для Татьяны и Светланы из ангарского ТОМа и сказала: "Передай привет всем знакомым, и скажи им, чтоб не подыхали!". В октябре 1990 года мы снова встретились с Янкой на иркутской земле. Незадолго до этого нам посчастливилось более или менее качественно записаться, и Валерка увез записи в Новосибирск. Первый концерт должен был состояться в одном из ангарских ДК, кажется, в "Энергетике", а второй - в Иркутске, на следующий день, в библиотеке на Триллисера. В Иркутск Янка прилетела из Н-ска накануне, и в аэропорту ее встречал Химик. Мы со вторым вокалистом ФЛИРТА Андреем Гнездовым приехали в ангарский ДК за час до концерта. Там уже собирался народ. Под выступление отвели малый зал на втором этаже. Через какое-то время мне сказали, что приехала Янка. Спускаясь по лестнице в фойе, я увидел ее. Слегка взволнованная тем, что не видит никого из знакомых, Янка напоминала сибирскую кошку, которая нервно ходит туда-сюда по незнакомому ей помещению. Встреча была дружественной и теплой, после чего мы поднялись в зал. Степанов, который уже успел "принять на грудь", был навеселе, и брал в буфете еще и еще пива. Янка сказала, что слышала нашу запись, которую Вэл привез в Н-ск, и что ей понравилась гитарное соло, которое Валерка сделал в одной из песен. Может быть, это из разряда мистики, но в начале концерта в Ангарске, как и год назад, опять произошла неувязка. На середине второй песни вдруг зафонил микрофон, и Янка, чтобы не прерывать песни, встала со стула, опустилась на колени перед краем сцены и запела с колен. Когда допела песню, попросила объявить десятиминутный перерыв, потому что у нее свело руку, и она не чувствует аккорды. Во время перерыва мы сделали ей массаж в гримерке, после чего концерт прошел на уровне. По-моему, нет надобности описывать, как проходило это действо - каждый желающий может услышать Янкины песни и ее ответы на записки из зала на записи Концерт В Иркутске. Так вот, в Ангарске был ничуть не хуже. На флэт, куда мы приехали после концерта, народа набилось немало, но и водки в тот раз тоже было немало. Поэтому вечеринка удалась, так что я лично отъехал тут же на полу, где и проходило застолье, - опять за столом не смогли все уместиться. Среди ночи Татьяна Блажко увезла Янку к себе, чтобы она смогла как следует выспаться перед выступлением в Иркутске… На следующий день мы с фотографом Суховым выехали в Иркутск, предварительно выпив пива и позавтракав в кафешке. К Степанову на флэт мы явились за несколько часов до начала концерта. Комнатка, которую занимала Лена Оренинская, - с ней в то время жил Химик - была крохотным, три на два метра, служебным помещением библиотеки; туалет находился на улице. Нужно добавить, что Лена работала в этой библиотеке, и благодаря этому руководство разрешало иногда использовать читальный зал под выступления. Пока мы ходили за спиртным, приехали из Ангарска Блажко и Янка, которая, в отличие от нас, не выглядела помятой и была несколько возбужденной. Перед зданием библиотеки к началу концерта собралась довольно внушительная толпа поклонников творчества Янки, и, когда внутрь пропустили всех, кто купил билеты на концерт, снаружи оставалось еще человек двадцать. Запустили и их, - не каждый год в Иркутске Янка выступает! В зале стульев на всех не хватило, и основная часть публики уселась прямо на полу. А как только Янка начала петь, то и вовсе люди придвинулись к ней почти вплотную. Этот концерт был одним из тех магических действ, когда исполнителя и слушателей объединяло нечто общее. Были моменты, которые напоминали мне полупьяный творческий полет майской ночью, на балконе в Новосибирской общаге: песню-крик, песню-стон и всполохи длинных волос - то ли Патти Смит, то ли Дженис Джоплин. Но это была она - наша Янка… Люди долго не хотели расходиться. Возбужденные и какие-то торжественно-радостные ребята подходили и предлагали раскурить "косячок". А когда, наконец, здание опустело, и остались только свои, мы устроили грандиозную пьянку с песнями под гитару, вспомнив и Высоцкого, и Гребенщикова, и "Все Идет По Плану". Просто удивительно, как около десятка человек заночевали в каморке Лены О., на нескольких метрах вповалку. А наутро, невзирая на головную боль некоторых "штатских", мы собрались и отправились на Байкал. До этого времени Янка еще не бывала на Байкале, а тут как раз представилась возможность перед отъездом увидеть жемчужину Восточной Сибири. Когда мы добрались до озера, и все стали решать, прогуляться ли в лес или остаться у воды, Янка отошла в сторону, присела на берегу и, глядя на волны, задумалась о чем-то своем... Позже был подъем на поросшую лесом гору, на вершине которой располагалось некое подобие беседки - одно из священных мест местного бурятского населения. На это указывали ближайшие деревья, к стволам и ветвям которых было привязано множество разноцветных тряпочек, а между плит и камней были разбросаны мелкие монеты. Окружающая нас природа и чистый воздух располагали к философскому восприятию действительности - чувство, которое, наверное, охватывает всякого, кто побывал на Байкале. И для этого вовсе необязательно было прибегать к помощи "косяка" или водки… В феврале 1991 года Вэл Рожков сообщил, что Янка и Нюрыч приезжают в Усолье. Чуть позднее должны были состояться выступления Янки в Иркутске. Инициатором был все тот же Игорь Степанов. После приезда Вэл с девчонками весь день провел на даче его родителей, а вечером они зашли ко мне, и мы отправились в художественную мастерскую общаться с людьми искусства - точнее с художником Женей Анисимовым. По пути в "художку", которая находилась в живописном частном секторе, в деревянном здании, Янка рассказала, как в одном городе, - к сожалению, не помню его названия - ей, в компании собратьев по разуму, довелось поучаствовать в драке с местной гопотой, в результате которой и ей "досталось по голове". А по поводу предстоящих концертов в Иркутске посетовала, что, поскольку организатором не удалось выбить под это дело зал, им с Нюрычем придется задержаться у нас. Из-за этой задержки у Янки срывалась запись ее новых песен в Новосибирске, - там были уже оговорены сроки, найдены музыканты... В конце концов, Степанов нашел место для нескольких выступлений Янки в читальных залах иркутских библиотек: имени Иосифа Уткина (совкового поэта) и на ул. Триллисера. Но перед этим Янке и Нюрычу пришлось "зависать" то в Усолье, то в Ангарске, то в Иркутске у друзей. Впрочем, им всегда были рады. Записи с выступлений (и сами выступления) производились под руководством Химика, фотографировал Янку ангарчанин Спартак Черныш. В день приезда Янки в Усолье, после того, как мы провели ночь в тесном кругу людей от искусства в "художке" Евгения Анисимова, рано утром Сергей Миляев и я, взяв ключ у Жени, отправились к нему на квартиру "добывать горючее". А Валерыч, Нюрыч и Янка поехали в Ангарск выяснять насчет предстоящих концертов. Нужно сказать, что в то время все мы находились в весьма стесненном финансовом положении, поэтому художник Женя поставил у себя на кухне самогонный аппарат для добывания "огненной воды". Медленный процесс производства и дегустации продукции отняли у нас последние силы. Но, когда вечером в дверь квартиры позвонили, мы были в уже более-менее нормальном состоянии. Приехали Вэл, Янка и Нюрыч, а с ними местный поэт Семенов. Помня, что на улице не май, а самый лютый месяц, мы быстро соорудили для гостей "чего поесть и выпить" - благо, что самогонка была убойной силы. Во время трапезы выяснилось, что концерты откладываются - те, кто обещал помещение, почему-то вдруг передумали. Крайним, естественно, оказался устроитель Степанов. Нюрыч, которая не так давно гостила в Англии у подруги, показывала фотографии, за окнами завывал февральский ветер, в стаканах плескался самогон, а впереди маячила неопределенность… Последний раз с Янкой мы виделись 23 февраля в Усолье. В этот день все мужское население города считало своей святой обязанностью напиться, отмечая день Советской Армии и Военно-Морского флота. Отмечали и мы, в квартире у Валеркиных родителей. Хуже всех было Нюрычу: она успела сильно простудиться и, кроме лекарств, ничего спиртного не употребляла. Атмосфера была дружеская, все о чем-то говорили, наслаждаясь общением, забыв о музыке и гитарах. "Удивительно, - заметила тогда Янка, - никто даже не попросил, чтобы я спела". И сказано это было не с обидой, а по-доброму… Несколько месяцев спустя, 10-го или 11 мая, приехал из Н-ска в Усолье на пару дней Вэл, который выглядел каким-то озабоченным. Он рассказал, что в Новосибирске в трамвае он встретил отца Янки, и тот сказал ему, что Янка пропала. Произошло это в праздник Дня Победы: Янка на даче поругалась с близкими и ушла. Никто тогда и не предполагал трагического исхода… Через неделю после этого разговора я, как обычно, дежурил в детском саду, сидел на территории на лавочке. Ко мне подошла усольская поэтесса Лена Подуздова и сказала: "Янка умерла". Она прочла об этом в "Комсомольской правде"… На годовщину смерти мы приехали в Новосибирск,
пошли на кладбище и застали возле могилы Янки группу ребят и девчонок
хипповского вида. Остывшее кострище указывало на то, что они провели на
кладбище всю ночь. Вокруг могилы не было никакой оградки, а более чем
скромный памятник-тумба выкрашен алюминиевой краской; возле него догорала
зажженная свеча. Приклеенная "на живое" фотография Янки да
нацарапанная каким-то умником сбоку "анархия" и что-то типа
"Янка, ты с нами". Когда мы только входили на кладбище, вдруг
заморосил "слепой" майский дождик. Всплакнув, он вскоре
прекратился… Февраль 2000, Усолье-Сибирское В книге «Янка» (2001
г.) по вине типографии выпал фрагмент текста. На нашем сайте воспоминания О.
Сурусина воспроизведены полностью. Кроме того данные мемуары публиковались в
некоторых иркутских газетах и журналах (иногда с несущественными вариациясм). |
|
|
|
|