Беседы о некрофилии

Из: “Беседы о некрофилии”

(...)

А если вспомнить навешиваемые ярлыки на близких к умершему, например телегу: “Янка покончила с собой из-за Егора”? Почему-то, я бы сказал, по какой-то загадочнейшей причине все ищут виновников смерти, считая, что сам человек не мог прийти к мысли о самоубийстве. Мало того, сами обстоятельства самоубийства покрываются этаким ореолом таинственности. А примеров море: Янку забили менты и утопили (варианты: сбило машиной в Москве (здесь просто путаница; погибла в автокатострофе Наташа Буяло, устраивавшая концерты в ДК МЭИ, среди которых был и сейшен Янка — Г. О. — Ник), сшибло электричкой, бросилась с моста в омут (видимо отталкиваясь от её “Ангедонии” и “На чёрный день”) etc.).

Ещё один конкретный пример некрофилии — “концерты памяти”. К примеру, фестиваль памяти Янки “Смерти нет”, устроенный Олей Арефьевой в Секстоне. По ясчику, в программе “А” объявляли, когда он будет проходить. Сидит, значит, сама Оля, по бокам два жлоба из Волков. Оля говорит о том, что “будет фестиваль, приходите”, словом, хуё-моё. Она оттарабанивает речь, а потом жлобы добавляют: “Приходите, будет много музыки, мы клёво повеселимся!” Вот такая вот хуйня.

Дайте только нам свежего мессира трупуса, а мы уж устроим отличные поминки. Всё сожрём. Не будет лягушонка и косточек его! Акела промахнулся... etc.

“Песни памяти” — тоже некрофилия.

Неужели нельзя понять, что всем этим блядством вы только закапываете их глубже, что из-за ваших слюней они вынуждены умирать ещё и ещё? Память, она внутри, глубоко. А прыжки и гримасы, траурные еблища — это не память, это культ. Ведь в глубине они понимают, что покойник— БЕЗДЕЙСТВЕННЫЙ уже ПРЕДМЕТ, для них он КУКЛА. Манагер хорошо спел: “Похороны хозяйственной сумки”. Единственный, кто может (хотя должен ли?) писать нечто подобное — это человек, который действительно ЗНАЛ и БЫЛ РЯДОМ. Хотя “рядом” — это не о расстоянии. Как писал Летов: “Кто может судить о Ван Гоге? Только какой-нибудь Босх... или там... да хотя бы и Глазунов! Кто может писать о Янке? Я могу писать, Жариков, Плюха... Но ведь пишет всякая сволочь! Липницкие всякие, какие-то, сука, Мальцевы…”, причём сказано это было ещё до Янкиной смерти.

Фактов много. Продолжать можно, но абсолютно не... Что говорить, когда и так всё ясно?

Алквиад Александрийский
Тиберий Эмпирик
1996, Хуй № 1