Влад «Лова»*
|
|
Знакомство
наше с Янкой состоялось в 1987 году в Москве, кажется, это было весной.
Встретились мы в кафе «Турист» в Китай-городе; ее интересовала рок-тусовка в Киеве
и тусовка вообще. Она тогда еще не была сформировавшимся рок-музыкантом, но
песни уже сочиняла и играла в своих компаниях. Не думаю, что она когда-нибудь
всерьез думала о карьере рок-музыканта, просто сочиняла стихи, пела песни в
своем кругу. Друзья у нее были – Егор Летов и ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, она к ним
всегда как к братьям относилась. Очень сильно она переживала за Егора,
который тогда находился, как она говорила, «под преследованием КГБ за свои
нерукотворные песенки». Часто пела оборонские песни под гитару, – да только
это уже не ОБОРОНА получалась, а Янка. Она меня научила играть «Все Идет По
Плану». Эта песня тогда пользовалась большой популярностью среди молодежи, я,
помню, даже заработал денег в твердой валюте, исполнив ее в Одессе под памятником
Дюку Ришелье. Мы с
ней довольно много поездили стопом между Питером, Москвой, Киевом и Минском.
Закалка у нее была поистине сибирская: на трассе ночью или еще где – никогда
не унывала, считала, что все это временно. Янка
была такой, очень компанейской, в меру упитанной девушкой, жизнерадостной –
от нее постоянно исходил поток положительной энергии. В быту она хозяйкой
была великолепной, могла еду приготовить, постирать, в квартире убраться, –
причем с удовольствием, что, в общем-то, трудно совместить с ее образом
рок-музыканта. Общаться с ней всегда было удовольствием, радостью. Вообще она
была человеком очень веселым. Впадала иногда, конечно, в депрессию, но обычно
не показывала этого – просто уходила куда-нибудь и все. Я уже тогда слышал от
нее рассказы про утопление в реке, но говорилось это в шутку, несерьезно.
Просто: «Вот возьму и утоплюсь в реке!» – такое что-то. Был
такой момент: как-то, сидя на флэту, мы занимались тестированием, каждый
произвольно рисовал геометрические фигуры, не зная, что рисуют другие. И у
нас получились абсолютно одинаковые фигуры, рисунки – человечки в виде
кругов. В
Киеве у нее был главный друг Володя Обломист, фамилия его Попов – я их
познакомил, когда она в первый раз приезжала в Киев. Ей Киев очень нравился,
атмосфера его, люди. Довольно долго они в Киеве зависали. Потом
мы еще пересекались в Питере, она тогда уже начинала выступать как
независимая певица. К
Башлачеву она очень трепетно относилась, к тому, что он делал. Часто
рассказывала о его похоронах – она на них ездила. СашБаш для нее был одним из
кумиров, наравне с Дженис Джоплин (она даже значок Джоплин носила). Рассказывала
много о своих родственниках, о родных местах. Говорила, что масла нет в
Новосибирске. Как увидит где-то масло, сразу: «Масло, масло!»… Не знаю, может,
причиной ее смерти были отношения между ее родственниками в Новосибирске. Она
что-то говорила, что там какие-то проблемы, но подробностей никому не
рассказывала. Она вообще все свои переживания скрывала и никому не
показывала… Сколько
мы с ней общались, – у меня не сложилось впечатления, что она подвержена
депрессиям. Наоборот, с ней очень легко было находить общий язык, да и вообще
она была очень легкая, рыжая и пушистая. Такое ощущение, что все ее
переживания были только в песнях, только там. Да и пела она не о тех, кто был
с ней рядом. Это было о том, что творилось вокруг, что нас окружало, о
советской действительности, что ли… 6.06.1999,
Питтсбург, США. *фамилию сообщить не захотел. |
|
|