Евгений «Джек» Кузнецов (ИПВ)
|
|
Мне на самом деле не очень-то много
рассказывать придется, мы с ней играли пару концертов в Тюмени, какой-то
концерт в Новосибирске, в Кургане – и это было так давно, что я уже не помню
ни дат, ничего… Я с ней сначала познакомился, потом песни услышал. Трудно сказать, как и
через кого, просто, видимо, мы были друг другу представлены на какой-то
тусовке, каком-то сборище, перед концертом каким-то. Я помню, что это в
Тюмени произошло, они приехали с Егором вдвоем, и там-то мы впервые и
познакомились. И песни я впервые услышал не в записи, – записей-то тогда
практически и не было, – она сама пела. Был какой-то сбор, они приехали… Ну,
знаешь, как это бывает: приехали к человеку, которого я знаю, или он мне позвонил
– приходи, типа. Я пришел, познакомились, и в процессе выпивания, общения,
каждый по очереди берет гитару – и поет. Впечатления, конечно,
грандиозные… Первое впечатление, вот я насколько помню, просто вышибающее; такие песни, очень много
говорящие о той реальности, в которой мы жили – Ромыч, например, в то время
пел «Нож В Спину» – а сейчас ведь практически все изменилось, мы же уже в
другом времени живем. А про то время – они очень много поясняли. Я имею в
виду, – в духовном смысле, потому что в физическом-то мы все знали: «застой и
стагнация», нам же рассказали. А это как художественное творчество, живопись:
ходишь вокруг какого-то места всю жизнь, а потом увидишь его на картине – и
там совершенно все по-другому, другой ракурс там, еще чего-то; это все очень
сильно проясняет. Хотя знания – они умножают скорбь, как известно. Пожалуй, я
в музыкальном творчестве других таких и не назвал бы… А идея играть вместе как
сложилась? Я не знаю их предыдущую историю, как они работали в Омске, в
Новосибирске… А тут как: приехал человек, очень талантливый музыкант – и
сразу идея первейшая, конечно: «Залабать! Всем вместе!» Ну, вот и начали.
Отрепетировали – и сыграли. Был отдельный концерт в ДК Сетевязальной фабрики,
маленькое уютненькое помещеньице, ну, как большая кухня, очень камерная
обстановка. И народу было много, – такая «полуакустика». Это вот выступление
помню… Знаешь, как выступление помнишь? По звуку. Обычно-то не слышишь
ничего, а там я вот все слышал, и играть было приятно, и одновременно песни
слушать, потому что дело доходило до того... репетиции – ну, понятно, как это
раньше было: на кухне поигралось что-нибудь, запомнилось – и всё. А по ходу
дела концерт идет, и Янка: «А давайте такую-то песню сыграем», чик – и как бы
сразу начинает, а все остальные подхватывают. Работать с ней несложно было,
мне, по крайней мере… А сама личность – просто светлейшая, просто светлейший и добрейший человек был. Были какие-то выступления,
Курган – я уж не помню, кто там договаривался, наверно, Гузель, она тогда командовала,
но тогда выезжала действительно грандиозная тусовка: Ник Рок-Н-Ролл, мы,
Янка… Я помню такой момент: Ник закончил выступление, народ тусуется, я в
туалет захожу, – и заходят два мужика, такого рабоче-крестьянского вида.
Пауза – я в соседней кабинке – и один другому говорит: «Слушай, меня аж
свело! Я аж пописать не могу!» Вот на том концерте мы с Янкой играли. А
вообще, конечно, я с ней не очень много играл, – как много играть-то? Сами
знаете, «шоу-бизнес» и сейчас-то в зачаточном состоянии, а уж тогда, в 88-м…
После 88-го мы с ней и не играли. Последний раз мы с ней виделись на
«Рок-Периферии» в Барнауле в 89-м, но она там не играла, как-то так
получилось. Она нас сопровождала тогда просто, с нами ездила. Очень классно
тогда с ней пообщались – мы приехали в Новосибирск, жили в Академгородке,
сначала у какой-то ее подружки, потом у Зеленого, ее гитариста. У него была
комнатка в общаге, мы там сутки до концерта провели, потом поехали в Барнаул,
в Барнауле отыграли, – поехали обратно в Академгородок, потом в Новосибирск,
и все это время она была с нами. Причем не было ощущения, что посторонний
человек болтается рядом, такого вообще не было – как будто знакомы… ну, не
всю жизнь, конечно, так не скажешь, но… Очень легкий в общении человек.
Может, это и поверхностное впечатление, а что там внутри происходило,
конечно, трудно сказать… Я о ее смерти узнал от человека,
который прочитал об этом, по-моему, в «Комсомольской правде», так вот. Просто
потрясло, конечно. Вообще какая-то странная история: она – Яна, река – Иня… Что-то такое странное, закономерное… Хотя как –
закономерное? Смерть хорошо знакомого – да даже и не очень хорошо знакомого –
человека разве может быть закономерна? 25.10.1998, Санкт-Петербург. |
|
|