|
Леонид Федоров (АУКЦЫОН) |
|
|
Познакомились
мы у Фирсова, когда оборонщики приезжали с Янкой, в 1988 году.* Они приезжали
на концерт, им французы устраивали концерт в зале «Время». Там участвовали
ВВ, НЕ ЖДАЛИ, мы, ИГРЫ, Янка и ОБОРОНА. Шесть, по-моему, групп было. Тогда и
познакомились – Егор-то приезжал и раньше, а вот Янку я не помню. По-моему, я
ее до этого не видел. Ну, что значит «познакомились»? – она такая, как бы,
скромная женщина, особо мы не общались. Пили вместе, куролесили чего-то… Но,
вообще, мне всегда казалось, что она была каким-то очень закрытым человеком.
То ли она стеснялась, то ли еще чего, но мне казалось, что она какая-то более
сама по себе, – может быть, это у нее такой период был… Мы в ту пору больше
общались с оборонщиками, они чаще приезжали, и были более, что ли, контактны,
хотя у них своя, в общем-то, тусовка была, как-то они обособленно себя
чувствовали, на мой взгляд. Из них Егор был самый открытый, контактный по
сравнению с остальными. Как-то вот мы с Мишкой** с ними стусовались, потому
что у Фирика постоянно сидели вместе, – а остальные придут – «Привет» –
«Привет», но такого не было, чтоб дружба,
любовь ко всему АУКЦЫОНУ. Мы с Мишкой конкретно носились с Егором, с
Кузьмой... Джефф тогда приезжал, Зеленский там очень долго жил, а с Янкой –
как-то это все было больше на пьянках или посиделках. Она была такой...
действительно очень скромной, мне даже казалось какой-то застенчивой. Я ее
почему-то больше помню грустной... Я
когда впервые увидел концерт Янки с ОБОРОНОЙ, – мне не понравилось, на самом
деле, какое-то такое ощущение было, что они ей мешали. Хотя сама ОБОРОНА была
– просто супер, а вот с Янкой…. Она просто человек другого совершенно склада,
в ней такая спокойная энергия была, кайфовая, совсем другая. И в записях то
же самое. В фирсовской акустике это тоже слышалось... И, по тем временам,
Янка мне, кстати, нравилась меньше, чем Егор, может быть, потому что я Егора
знал больше, слышал его вот так, через стол, – это было, конечно,
впечатление. А Янку я не слышал тогда так, хотя позже у меня все это как-то
поменялось. Тогда было очень много таких мощных людей. И это была такая
единая тусовка, рядом все было. И на том фоне поэтому чисто энергетически
выделялся Егор. Потому что вот только что Башлачев ушел… и сложно как-то
сходу понять, особенно если такой человек, как Янка, особо себя не
демонстрирует. У Егора-то постоянно какие-то сейшена устраивались.
квартирники, а у Янки их не так много было... Еще
мы ОБОРОНЩИКОВ пытались записать. У нас была точка где-то на «Удельной», сама
комната была – бывший туалет, вся такая в кафеле, звонкая, и мы писали им там
барабаны, на порто-студию вроде. Они и песни пытались петь, но песни там петь
не очень вышло, а вот барабаны как-то они записали, отдельно с басом –
болванки, и потом их использовали в своих альбомах. Потом
я ее видел в Москве, мы как раз писали Дупло.
Это 90-й год был. Жили у Кирильчика,*** и приехала как раз Янка. Уже с
ансамблем – Зеленский, по-моему, был, Джефф и Аркаша. И они поселились тоже у
Кирильчика. Ну, мы уже сводили альбом, жили с Мишкой Раппопортом вдвоем, а
Кирильчик куда-то умотал, и мы остались одни, как бы хозяевами квартиры. И
тут приезжает такая команда! Ну, конечно, они сразу начали там квасить, куча
московских людей прибежала, и мы оттуда начали сбегать на ночь, потому что
нам было не до того. Там была одна очень смешная история с девушкой
Айгуль,**** которая там с ума сходила по-всякому, а Янка ее постоянно
успокаивала. Я как раз познакомился с Айгуль, – меня Ваня Соколовский из
НОЧНОГО ПРОСПЕКТА познакомил. Дело было так: мы пришли вчетвером, смотрим –
сидит вся эта шайка-лейка, пьет портвейн, и Ванька Соколовский сидит с
какой-то барышней совершенно безумного вида. Он говорит: «Во! Я нашел певицу,
с которой буду записываться. Сейчас она вам споет» Ну, Айгуль взяла гитару,
начала что-то петь, все было здорово, ну и как-то все пили-пили, а потом мы с
Мишкой начали думать, как бы лечь спать, и Ваня говорит: «Слушайте, поехали
отсюда, я тут рядом живу, тут у музыкантов квартира недалеко – там и
заночуем». А он тогда работал с группой ЦЕНТР. И вот, мы поехали – я, Ваня и
Айгуль. Приехали туда, а там два таких лося сидят из группы ЦЕНТР, тоже пьют
водку какую-то. Ну, и мы там сели с Ванькой. Выпиваем потихонечку, вдруг
слышим, – какие-то вопли из комнаты доносятся. Айгуль выбегает, кричит, что
ее пытаются изнасиловать, а за ней два совершенно взбешенных мужика
выскакивают. Я хватаю Айгуль, кричу Ваньке что-то вроде: «Останови мужчин!»
Мы выбегаем с ней, а Ванька, значит, пытается этих остановить, как-то их
останавливает, мы выбегаем из дома, ловим тачку, садимся и едем обратно. А
это уже было примерно часа четыре ночи. И где-то в середине пути она начинает
по-всякому меня обзывать: «Да ты козел, хам, что ты ко мне пристаешь!» А мне,
значит, уже совсем плохо, потому что с утра надо идти на студию, спать
хочется, усталость дикая, а тут, значит, барышню надо таскать, безумную
притом. Я говорю: «Ну ладно, брось…», такси останавливается, мы выходим, идем
значит, домой, а она все время грозится: «Вот я тебе, козел, сейчас устрою!»
Я говорю: «Слушай, ты только не кричи, там ведь спят все» А все действительно
спали, Кроме Мишки, который по кухне слонялся, потому что ему негде было
лечь. И то ли дверь открыта была, то ли мы позвонили, чтоб Мишка открыл –
короче, только мы вошли, Айгуль на него налетела и начала кричать в коридоре:
«Янка-а-а-а! А-а-а!» Выбежала Янка, увела ее к себе в комнату, успокаивала
долго, говорила что-то вроде: «Да Мишка хороший, Лёнька хороший…» А мы с
Мишкой смотрим – спать негде, сели в такси и уехали досыпать к друзьям аж в
Чертаново... Потом,
я помню, еще один был их приезд в Москву, когда они просто вообще не выходили
из квартиры. Вроде, у Янки депрессия была какая-то дикая, и они вообще не
играли, – должны были играть, но не играли…Я как раз был в Москве, когда
позвонил Егор и сказал, что Янка… то есть еще не понятно, вроде как бы
пропала, но ему кажется, что она умерла. Егор как раз записку эту прочитал –
я ее не видел, но говорят, была какая-то записка… И мы там ходили к каким-то
экстрасенсам с фотографией, и человек, вроде бы, сказал, что искать надо в
воде – такое что-то было. А
Егор – понятно, он на нее влиял, мощно довольно, но она бы не сочинила этих
песен, если б в ней этого не было. Он ведь не глава секты какой-нибудь. Я
думаю, – это жизнь повлияла и ее самосостояние в тот момент, вот и все.
Понимаешь, если человек талантливый, то это определяет все, потому что он
просто не такой, как все. Я думаю, у каждого такие моменты наступают, кто
старается жить, именно жить, а не просто какой-то фигней заниматься, – а Янка
относилась именно к таким людям. Ведь чтоб сочинять такие песни, на мой
взгляд, мало просто иметь талант, надо хотеть что-то сделать, стараться
что-то сделать. Для этого надо иметь какую-то силу определенную, а сила ведь
не исходит конкретно от кого-то, она идет от Бога или от Природы – как
назовешь. Такие люди, как Янка, такая энергия… понятно, что это ее личное,
очень мощное. Песни слушаешь – там ведь боль в каждой ноте, в каждом слове, а
ведь ей это не кто-то принес на блюдечке, ясно, что она сама все это
переживала. Понимаешь,
мне как-то казалось всегда – что смерть Башлачева, что Янки… Все были такие
юные, играли в какие-то такие детские игры: да, человек поет, здорово, круто!
А там все было серьезно, что у него, что у нее. И в тот момент, видимо, не
осознавали, что надо просто взять человека, вытащить куда-то – в тот же
Питер... Я всего два раза плакал: когда Майк умер, и когда умерла Янка.
Просто вот жалко их было очень. Я
даже смерть Башлачева не так воспринял, потому что мне как-то всегда
казалось, что Саша – он такой сильный мужик был, сам по себе. А эти – было
какое-то ощущение беззащитности. И ясно, что просто не было рядом никого, кто
бы просто взял и унес под мышкой... Понимаешь, мне кажется, это все такой
романтизм юношеский – смерть, суициды и прочее, а на самом деле это все, на
мой взгляд, довольно прозаичнее, физиологичнее даже, чем кажется. Что реально
– человека спасти. Ведь у каждого, а тем более, у людей, которые занимаются
какими-то творческими вещами, естественно, после мощного выброса энергии
наступает релаксация. Невозможно так все время – нужна защита какая-то. А
когда такие люди беззащитны, то нужно, соответственно, просто брать человека
за шкирку, увозить в лес, еще какие-то вещи делать, человеческие ходы просто,
которые ни к чему не обязывают, но в то же время... 05.06.1998,
Санкт-Петербург. *Концерт
во «Времени» был в апреле 1989 года. **Здесь
и далее – Михаил Раппопорт, звукооператор АУКЦИОНА. ***Кувырдина. ****Айгуль Бакирова – подруга Святослава Задерия, принимавшая участие в его проектах. |
|
|
|
|