Александр Чернецкий
|
|
|
Познакомились мы на фестивале «Рок
Против Сталинизма», это было в феврале 89-го, – они все были там и ОБОРОНА, и
Янка. Мы до этого слышать слышали, но не встречались. Они приехали на фестиваль
нелегально, жили на квартире у таких людей – Дима и Света Рудим, на улице
Свердлова, жили целую неделю, а мы сделали так, чтобы они там выступили –
ОБОРОНА. Они не были нигде заявлены, а мы играли последними и, типа, вышли на
настройку, настроились, тут же перед нами сразу выскочила ОБОРОНА, сыграла
пятнадцать минут – и фестиваль чуть на этом не закончился. Потом вышли мы, –
фестиваль закончить было невозможно, потому что люди бы не ушли. Там по всему
ДК были какие-то нычки с портвейном, люди третий день уже чисто физически не
могли уже ни пить, ни чего, и бесполезно было бы сдерживать. Вот таким
образом они сыграли и оставили, конечно, сильнейшее впечатление. А мы с ними
до этого знакомы были только по записям. И с ними же была Янка, а вот слышали
ли мы ее до этого, – не помню. Потом
им сделали квартирник, я принес гитару, и вот – Егор, Янка и я песен попели.
Потом они уехали, а летом Янка – то ли проездом куда-то, то ли еще как, – в
общем, в конце июня она была в Харькове, жила несколько дней, и был не то,
чтобы фестиваль, а закрытие сезона, два дня, в ДК «Пищевик», и она там
сыграла, у нее струны рвались, сильнейшее выступление было – и народ просто
убит был, потому что ничего подобного в Харькове не было. Янка тогда в
Харькове почему-то задержалась, нечего было делать, – по гостям ходила. А
потом, на следующий день, вроде, они пришли ко мне, и была такая идея – Света
говорит: «Давайте посидим, песен попоем» Я говорю: «Ну, чего, можно и
записать»… И пришел Коча,* поставили магнитофон, микрофоны, пили водку,
причем так, без особого удовольствия, почему-то, потому что «так надо», – и
по кругу пели песни: Янка, Коча и я. Это было в конце июня у меня на
квартире, были мы втроем, Мясоедыч, моя жена, Света Рудим – и все. То есть
это не квартирник был, а так, для себя. Так вот, попили водки, попили чаю,
песен попели от безделия… А эта пленочка у меня сохранилась, дома валяется.
Там старые песни, в основном, все уже, наверное, изданные, хотя некоторые
песни были, которых я не слышал потом…* Ну
что, мы общались, разговаривали, фотографии у меня остались с этого всего… Ей
Коча очень понравился, она его чуть ли не боготворила, настолько его песни
понравились, они, в основном, тогда и общались, я-то тогда на улицу уже почти
не выходил… Больше
времени она в Харькове была, когда они с ОБОРОНОЙ приезжали, но там
разговаривал, в основном Егор, а Янка скромно сидела где-то в уголку. Она
вообще была человек такой, молчаливый, как мне показалось. То есть мы
разговаривали, конечно, но уже не помню, о чем. Просто все это происходило на
таком уровне, что мы настолько родственные души, что все и так понятно, без
слов, в принципе… В общем-то такая она была, довольно прозаическая, то есть,
обычный человек, скромный. Ничего плохого вспомнить не могу, смешных каких-то
случаев – тоже. У меня было полное ощущение, что после ее песен все остальное
– ее внешний вид, то, что она молчит, – не принципиально было, совершенно…
вот. И с
тех пор мы не пересекались нигде. Был фестиваль в Череповце, я туда должен
был поехать, но уже не мог ходить… 7.11.1999,
Санкт-Петербург. *См. Дискографию. Кроме того, в те же дни состоялся еще один квартирник, в записи, судя по всему, не сохранившийся: «Душным летом 1989 года мы приехали с Янкой в Харьков и остановились у милой Светы Рудим в несуществующей теперь уже квартире на улице Свердлова. Дело, естественно, кончилось акустикой в этой же квартире, Янка пела первой, потом – еще кто-то. Под конец осталось совсем мало людей, один из них Коча. После долгих уговоров, когда уже стемнело, Коча уломался и начал петь. Я впервые слышал тогда его песни…» (Алексей Коблов, из рецензии: «ТИХИЙ УГОЛОК. Клаустромания», «Контр’Культ’Ура» №3/1991) |
|
|
|
|