Караман о Янке

...Про Янку - отдельный разговор, о ней нужно говорить долго и красиво - она стоит того. Рыжуха мне очень близкий человек, одно скажу. Я её всегда ношу в своём сердце. И почему-то именно себе не могу простить, что когда она в свой последний приезд в Город пролежала лицом в стену три дня подряд, меня рядом не было и я ничем не смогла её отвернуть от этой стены. Я опоздала на полгода. Вот чего не могу себе простить. Я больше не хочу опаздывать.

Я опоздала на полгода, когда меня с ней познакомили, её уже не было в живых и я не успела... не успела к ней живой. А если бы успела, я б её обязательно нашла. Я такой безрульный человек в этом отношении. И в то время ещё можно было более-менее свободно странствовать - щас только новые русские и могут себе это позволить... ну, не знаю... я уже не могу.

Есть у меня такая характерная черта устройства - когда человека чувствую очень близким, я в него старательно втискиваюсь, я собираю всю возможную инфо, осмысливаю её, вживаюсь в неё, много думаю, пишу, рисую и вскоре чел становится как бы частью меня... так у меня есть к Марине Цветаевой - я могу говорить о ней сутками, я про неё знаю всё, я её знаю так, как только может знать наиближайший из друзей... Я её чувствую очень близко. Это для меня - в самом сердце любимый человек, и мне глубоко ПХР всё, что нас разделяет... Это для меня, предчувствуя меня, она писала своё - Тебе - через 100 лет. Так же с Земфирой. Я щас могу про неё книжку написать. Я могу нарисовать её по памяти и она себя узнает. (Про всех остальных ваще молчу.) В моём сайте, в беседке http://zemfira.uazone.net меня долгое время путали с ней, и как я ни доказывала, что я Караман, никто мне не верил. Настолько я в неё ушла. Настолько мы оказались похожи. А мы действительно похожи чем-то. В самых основах. И смешно - слушала свой голос, записанный фонографом, и услышала в нём её интонации, действительно похожи. И когда пою, у нас голоса почти сливаются. Только мой много слабее, конечно, но тембр похож.

Вот так и с Янкой. Когда я её узнала, не было у нас ещё инета, не было возможности что-либо о ней найти. Но я искала. Мне её пластинку принёс знакомый. Грит - послушай, классная! Смотрела на лицо - серую такую фотку на обложке - некрасивая... по лицу видно, что рыжая. Взялась слушать...

Её нужно внимательно слушать. Вслушиваться. Там же такие глубочайшие тексты! А голос! Есть такие голоса, которые просто созвучны твоему сердцу? сильные ли они, слабые, низкие ли или высокие... разница? Голоса, которые ведут за собой. Крысоловные такие... Янка... Этот человек сразу же вошёл в мою жизнь как родной. С первой же песни. Родное было все - и что поёт, и как поёт. Я сто раз переслушивала, я переписала все слова, я много думала о ней... мне было ПХР, как там классифицируют то, что она делает. Она Поёт Песни. Свои - выболенные лично ею. Всё оч люблю. Страшнее всего, ранила буквально, страшная чистая правда - первая, дошедшая до меня - "На дороге я валялась... - славься, великий... могучий... - О-о-о-о-о!.. какая горькая ирония... и с какой болью... Поражалась, насколько точно найдены слова, определения, как она назвала словами то, о чём мы все знали, но не решались вслух сказать, а многие даже не знали, ведь как раз протекало время шор, а она знала!, и от того так ей тошно было, что так и хотелось от этой сверкающей, звенящей и пылающей хуйни - а-а-а-а-! - домой!.. ДОМОЙ!!! Выше ноги от земли!.. А кто остался - тот и дурачок. Это было страшное время. Время, убивающее душу. Время, когда по инакомыслящим - танками... когда - шагнёт раздвинутй строй вперёд за Родину в бой - чтоб убить за то только, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам - это ж первый признак... А Ангедония? - "А слабо переставить местами забвенье и боль? Слабо до утра заблудиться в лесу и заснуть?.. Я не могу. Мне так больно об этом писать.. Как будто всё это написано моей кровью. Я о ней почти ничего не знаю. Только то, что почувствовала в её песнях - а чувствую я подчас очень, болезненно остро некоторые вещи и некоторых людей. Я её очень сильно и хорошо чувствую и действительно люблю. И она действительно навсегда в моём сердце. Я так умею. Мне без разницы то, что я с ней формально не знакома и не смогу быть знакома.

Я её всё время несу в себе. Что это - фанатизм своего рода? Не думаю. Я фанат человека, а не певца или героя. Или не фанат?.. А просто держу в своём сердце как близкого человека?

Когда в моей жизни появляется важный для меня человек, я его обязательно привожу к Марине и к Янке - к тем, кто всегда живёт во мне, к тем, кто уже стал частью меня. Ездила знакомиться с Хобом в Одессу - подарила ей акустику Янкину. Не спрашивала ещё, как она ей. Но Хоба, физик полный, не лирик, говорила мне - я не могу её слушать, мне слишком больно. Но когда я сказала - а я хотела те её подарить, она сказала - дари. Теперь Куоккала, мой дорогой молодой дружочек, наконец-то раздобыла и слушает Янку, слушает усиленно, вникает, потому что отзывов никаких пока нет, но уже две недели в каждом письме упоминания о том, что она её слушает. Заражаю ею близких. Друг моего друга - мой друг. Любимый моего любимого - мой любимый. Так что Янку я люблю уже давно и серьёзно. Без базаров. Поэтому отношусь к ней, как к родной.

Я когда впервые вклинилась всерьёз в её песни, было чувство - найти и подержать за руку. Это ж так больно - пропускать всю жизнь через-сквозь раненое сердце. Я понимаю,что пишется и поётся в кайф именно тогда, когда... плохо,короче. Но чтоб до такой степени... удивляет - как человек потом выкарабкивается из такой страсти-мордасти, умудряясь остаться живым? И потом находит в себе силы опять бросаться в новую страсть, как в омут, даже не задумываясь - сможет ли на этот раз уцелеть. И я такая. И Янка была такая. И однажды просто не нашла в себе силы,чтоб выпрыгнуть. И, когда приехала последний раз в Москву на 3 дня - все эти три дня пролежала на кровати лицом к стене. ВСЁёёёё!!!!

Почему я тогда не знала, что она есть? Я опоздала на полгода. Я бы за плечи развернула её к себе, я бы заставила её увидеть меня, я бы её выгладила, выгрела, но не успела. Она уехала домой и больше никто из друзей её живой не видел. Когда кинулись искать - нашли... суки эти люди. Рядом же были. Опять всем по барабану! А ей тогда было 24 года и 8 м-цев. Самый тот возраст, чтоб "в состояни глубокой депрессии уйти из жизни". Этих всех-таких мне по жизни хочется в себе носить. И для Янки я в душе воздвигла личный памятник и пообещала себе, что никогда её не забуду и тем самым она будет жива, пока жива я. А ТАМ, может быть, мы и вживую встретимся. По крайней мере, я её поищу. Как те солдаты на перекличке - когда называют с честью погибшего члена экипажа, кто-то делает шаг вперёд и говорит - Я!!!

И Зёиа из таких же. Из людей с заострённым болью сердцем. Из тех, кому жизнь порой становится просто невыносимо болезненна.

Я не выношу чужую боль. Это мне хуже, чем если бы меня, мне. Подставила бы взамен себя, если б смогла. Потому что она меня ранит намного сильнее, чем своя собственная.

Читала подборку статей про Янку. Такое впечатление - не то и не так. Я её вижу несколько по-другому. Я, так мало знавшая про неё, но довольно много чувствующая.

У меня есть опус, посвященного Янке и Зёме и пропасти размером в 10 лет и целую жизнь. Ведь у них много формальных (якобы) совпадений. И та, и другая - Девы, родились с разницей ровно в 10 лет, в крещении Зёма - Анна, а что Анна, что Яна - одна малина. Но Зёма в начале мая этого года миновала Янкину критическую зацепу и осталась жить. Как мне кажется, только потому, что ушла со сцены. Потому что тоже ведь последнее гастрольное, в миру, время находилась почти на грани психического срыва и в депрессняки впадала капитальные. Система яростно выпихивала её из себя. И выпихнула в конце концов. Но Зёма успеет повзрослеть, стать нормальной и вернуться. Но это уже будет не тот фонтан. Зёма 1-го альбома никогда уже не вернётся. так же, как и не вернётся Янка. Обе умерли, хотя физически сущность по имени Земфира Талгатовна Рамазанова продолжает существовать. Я по привычке не люблю отличников, тех, которые стремятся быть во всём первыми. Я из левых, которые всегда предпочитали последних. И при всём при этом я очень люблю эту 24-летнюю девчонку-старушку, мудрую и талантливую... ну Дева, ну просчитывает всё, ну устройство у неё такое и против его не попрёшь ведь! Тонкие зло сжатые губы, змеится ухмылочка в уголках, взгляд умной и злой собаки, а вернее - волка... и вдруг расцветает в совершенно застенчивой такой и смущённой тёплой-тёплой улыбке и, будто поймала себя на горячем и устыдилась собственной слабости, опять собирает себя в умную и злую стервозу, а попробуй, подступись! - волк, клацающий на всех из угла загнанно зубами - не влезай - убъёт!!! А про Янкины глаза все в один голос говорят - беспомощные и беззащитные.

Вот только лишь бы у Зёмы со здоровьем всё было фонтан. Я как-то ещё летом прошлым набрела на одно из её интервью, в котором она сама якобы говорит о том, что после реанимации октябрьской врачи у неё обнаружили опухоль там, в глубине левого уха, и предложили операцию, но только такие в России вроде б не делают, а надо кудат ехать. Ну, она грит - и так много денег грохнула на больницу, и пропавшие концерты отработать надо, некогда, мол, сейчас, не до того. Что, мол, когда-нить потом. Чтот за последний год я никак не наблюдну этот Потом. Что дырку в голове в прошлом феврале опять долбили - это я знаю. А вот насчёт чего-нить посерьёзнее... Грит, эта опухоль при малейшей простуде даёт жесточайшие головные боли... Бедная Зёма. Так что это для неё нужно спеть - Будь, просто будь... Пожалуйста, только живи...

А про Янку... читать и писать про неё больно. Всё вопит внутри: КАКАЯ ПОТЕРЯ!!! К А К А Я П О Т Е Р Я... Тож недоласканный, невыгретый зверь-одиночка, я имею в виду не внешнее положение дел, а внутреннее состояние.

...Статья моя писалась как раз к Янкиному д.р., после Зёминого сразу - 8 дней разницы у них и 10 лет... и пропасть... Только я ведь не писатель, а скромный учитель рисования - не судите строго.

О Янке, Земфире и пропасти в 10 лет

Любовь движет звёзды и другие светила.
Данте

Всем поэтам больше всего нужна любовь. Ведь они весь свой внутренний жар, всё самое лучшее в себе отдают нам, сами остаются голыми, сирыми и несогретыми. Часто на себя их не хватает. Их греть, их любить, лелеять и холить должны мы. И тогда мы даруем им хоть временное, но бессмертие. Воистину, человек жив, пока его ещё хоть один человек на земле любит и помнит. Но время безжалостно и зло. Люди, замыкаясь в своих улиточных д омиках, часто не могут любить даже самих себя, своих близких. Сил душевных почему-то перестаёт хватать. И где уж им любить кого-то ещё. Греть кого-то ещё. Тратить своё тепло. Мы живём во время пользователей. И полезных действий. Любить - действие бесполезное. Потому что никакой даже мало-мальски ощутимой пользы от неё источителю любви нет. Он отдаёт - бессмысленно, своё и насовсем. Частенько - невозвратно. Так что, это даже скорее вредительство по отношению к самому себе, эта самая любовь. Любить - вредно. Но иногда - хочется.

И я держу, и буду вечно держать своих любимых за руки и твердить им - "Вы живы, пока я вас люблю". И пусть некоторые из них действительно живы, а некоторые давно уже стали бесплотными тенями - мне всё равно. Так сейчас я держу за руки двух очень любимых людей. В левой руке - живое тепло плоти, в правой же... Два любимых человека, две Девы, две девчонки 24 лет, два красивейших голоса, две неприкаяные души, два поэта, два музыканта... И между ними - пропасть. Пропасть в 10 лет. "Как мало!" - скажете вы. "Хватило!" - отвечу я. Потому что одна родилась в 1966 году, а вторая - в 1976. Между ними действительно 10 лет. И целая эпоха. Талант не может втиснуть себя в какие-то рамки. Он растёт по своим законам. Только то, что Ранит, способно вызывать сильные чувства, следовательно - достойно внимания как поэта, так и публики. Истинный поэт чувствует всю горечь и боль правды жизни и, каким-то чудом одев её в слова и музыку, доносит её нам, взваливает на наши души. В этом его предназначение. Судьба. Рок. Честным и бескомпромисным должен быть Поэт. Иначе не стоит быть им. Но правда всегда была, есть и будет наказуема. Вот мы сейчас со сладкой тоской вспоминаем времена дешевой колбасы и ругаем демократов. А забываем, какой ценой эта колбаса была куплена. Ценой нашей несвободы, более того - духовного рабства, так глубоко въевшегося в наше сознание, что многие так до сих пор - не поняли, что они рабы и по привычке так рабами и живут. Ценой узких шор, одетых на каждого - и все смотрят в одном направлении. Инакомыслящих - к ногтю. Пытающихся думать самостоятельно - заклеймить позором, не слушается - в психушку, не сдаётся - нечаяно умер. Нет его. Несчастный случай. Самоубийство. Под чутким руководством . Понятно, кого (но никто ничего не слышал, никто ничего не знает, никто ни за кого не заступится, никто никому ничего не скажет).

Вот так, не выдержав жизни лицом в стену, 10 лет назад ушла из жизни талантливая 24-летняя девчонка, автор-исполнитель Янка Дягилева. Чаще её звали просто Янкой. Янка. Рыжуха. Я до сих пор удивляюсь - мы с ней жили в одно время, она могла быть моей сестрёнкой - младшенькой, как же я ничего не видела, пока меня с размаху носом не ткнули, а она - откуда она всё видела, знала, понимала? Но какой большой кровью души приходится платить за такое знание! Она нашла в себе силы заплатить. Помню, у нас было классовое государство, был правящий класс и были бесправные классы. А наиболее бесправными были те, кого называли деклассироваными элементами. Тех самых инакомыслящих. С которыми боролось всё прогрессивное человечество. Одурманенное призраками коммунизма, боящееся потерять своё место у кормушки, не желающее ни о чём думать кроме еды, сна и удовольствий. А остальное - гори оно пропадом! Процеженные, 1000 раз пережёванные и выплюнутые нам в лицо новости из телевизора, строгий надзор за нравственностью и, соответственно, идеалами. Всё куплено и всё продано, и за всё уже заплачено, и на руки - смятые рубли. На водку и колбасу. И мы жили, тупо с этим соглашаясь, по привычке гнули шеи, боясь нарушить сложившийся порядок вещей. Втихаря о-о-очень слабо ненавидя себя за это. Вернее - не уважая. Но соглашаясь всё равно. Но Янка - она Другая. Она не могла так жить. Она - из тех, кого сломать можно, только убив. А пока не убили - пела. И что пела!!! Да за каждую из её песен её могли убить. Таких, как она, убивали и за много меньшие провинности. А тут - вы послушайте только - "Дом горит - козёл не видит, он напился и подрался, он не знает, кто кого козлом впервые обозвал...".. и тут же - "Славься, великий советский народ... непобедимый могучий народ!..." - с такой горечью и издёвкой - плевок в глаза якобы правящему классу, который только и умеет, что жрать, пить, материться да девкам новыми юбками, ни на что более уже не годящимися, рты затыкать да бросать на дороге валяться... тот, который разрешает убивать только за то, что "мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам... это будет долго, это будет справедливо (и с ужасом думаешь - ЧТО будет? ЧТО их ждёт за то, что они осмелились гулять там, где гулять НЕ ПОЛОЖЕНО?). Да, храбро "шагнёт раздвинутый строй вперёд за Родину в Бой", а враги - кто? А враги - вот они - "кто не надел сапоги, кто не простился с собой - тех поведут на убой". И действительно, "на то особый отдел, на то особый режим, на то особый резон!". А мы все - те самые пауки в банке, которые вечно бегут по кругу и грызут друг друга в попытках выжить. А она, младшенькая моя, смотрит на нас с невыносимой печалью всё знающего взрослого - давно понятно, что "от большого ума лишь сума да тюрьма, от лихой головы лишь канавы да рвы, от вселенской любви - только морды в крови", она знает, что "история любит героев, история ждёт тебя - за каждым углом с верным средством от всех неудач". И сопротивление: "собирайся, народ, на бессмысленный сход, на вселенский совет - как исправить нам наш бред, бред, бред!", а в результате - "посидеть, помолчать да по столу постучать". А-а-а-а-а! - всё вопит во мне от боли за нас, за нашу дурацкую жизнь, за неё, так всё чувствующую и понимающую. Как же невыносим был ей этот жуткий советский мир, который её окружал, загонял в угол, и согласиться с происходящим - значит, продать себя. Но нет! Яростное неприятие мира. Невозможность изменить - значит, честнее - уйти. Уйти туда, в единственное место, где люди, подобные ей, обретают свободу. "Выше ноги от земли! Кто успел - тому помирать! А кто остался - тот и дурачок! Обманули дурака!", "Я оставляю ещё (последние!!!) полкоролевства, весна (ВЕСНА!!!) за легкомыслие меня накажет, я вернусь, чтоб постучать в ворота, протянуть руку за снегом зимою". Так и не допросилась. Никто не заметил, никто не увидел протянутой руки. И ушёл человек погулять в весенний вечный и тёплый майский лес, да так и не вернулся. Поглотил его мир невидимый, и никто не скажет теперь - "А слабо заблудиться в лесу и уснуть? Слабо переставить местами забвенье и боль?". Это тебе, дорогой мой чел, не слабо. Нам как-то... А ты - смогла. Ты именно так и сделала. Как не вспомнить Цветаевское - "На твой безумный мир ответ один - отказ!" Отказалась. Ушла. Не смогла больше терпеть. Или это её - не смогли? Тёмен и страшен древний лес и тайны, скрытые в нём - скрыты навечно. Факт один - ушла. Мы - остались. Слушать её голос, перживать её песни, её боль за нашу такую бестолковую жизнь. Она объяснила, показала правду. Открыла глаза. Да с какой силой! Завыть хочется! Откуда у неё, 24 летней, это понимание прелестей жизни? Откуда у неё, на неё - столько боли от этого понимания?

Как я жалела в своё время да и сейчас жалею, что опоздала познакомиться с ней! Когда я узнала о ней, её уже не было в живых. Я не могла, хоть и очень хотела, найти её, прижать к себе рыжую соломенную голову и кричать в пустые страшные глаза Рыжухи: "Не уходи! Прошу тебя! Ты нужна здесь, мне, потерпи, ну ещё чуть-чуть, всё изменится!" Не успела! Не успела... Но её рука всё равно в моей руке. Правой руке - от слова - правый - от слова "правда". И я твержу Рыжухе тихо и настойчиво: "Янка, я тебя люблю и, значит, ты жива. Я тебя не брошу, не оставлю, я расскажу о тебе людям, и они тоже согреют тебя своей любовью"... Только холодно моей правой руке...

 

    Галина Караман, Украина, 2001

ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД